...Тика месяца через 2 после родов сильно похудела. Как ни пытались её откармливать – всё бестолку. Глистов прогнали, вода и сено в свободном доступе, овёс + комбикорм 2-3 раза в день. Спрашиваю, читаю – ну вроде бывает так с подсосными. Всё равно сердце не на месте. Заметив, что другие лошади начинают её гонять, ставим отдельно. В 5 месяцев Сэми отняли. Рано, но вид Схоластики напрягает. 2 недели усиленного откорма – результата особо не видно. Шерсть заблестела, сама стала активной, но кости страшные. Опять расспрашиваю, читаю – ну вроде как улучшения вида минимум через месяц. Успокаиваю себя этим. С очередного понедельника начинаем шагать в руках. Сначала 15 минут, потом 20. Небольшие неровности рельефа, больше прямые. В четверг кобыла рвётся вперёд, просит рысь, едва довожу до дома, пошагали всего 15 минут, по плану у нас сегодня больше, беру корду, по 2 кружочка делаем рыси и отпускаю.
В пятницу утром собираюсь на работу, слышу как за стенкой гремит чем-то Тика. Удивляюсь – до кормёжки ещё час. Странные, нехарактерные звуки повторяются регулярно – вроде как ногой скребут, как есть выпрашивают. Я позже поняла, что это было… К 7 муж выходит покормить коней. Скоро возвращается: «Кажется, у нас проблемы. Тика лежит». Сердце начинает колотиться, как бешеное. Блин, на работу же надо – как некстати. Колики. Ребёнок ещё спит, вылетаю на улицу. Тика лежит не на боку, на животе, голова кверху, взгляд живой. Надо поднимать и шагать. Одеваем недоуздок, пробуем – никак. Подманиваем едой – к еде тянется жадно, но есть нельзя. Зову, маню всякими вкусняшками – делает рывок, встать не может. Устав, ложится набок. Чччёёёрт! Звоню на работу, предупреждаю, что не выйду. Иду собирать ребёнка в сад – с ним ничего не сделать. Муж уезжает, я с Тикой. Задние ноги какие-то холодноватые. Разминаю, массирую. При массаже в области крупа начинает пропукиваться. ОК, отлично, не жалея рук мну, массирую. Живот шариком. К 8 созваниваюсь с ветом, муж едет за ним. За это время Тика делает пару попыток встать, но задние ноги не держат. Вет далеко, приезжают начало десятого. Делают несколько капельниц и уколов, дают полежать, вет смотрит на часы – поднимаем. Никак. Вкалывают ещё лекарства. Опять попытки поднять. С одной стороны голову тянут вверх за чомбур, сзади подгоняют хлыстом. Господи, Тика, девочка моя, никогда я себе не прощу той боли, которую тебе причинили. Я умоляю не бить. Мне объясняют, что не надо жалеть, надо поднять любыми способами, умрёт – некого будет жалеть. Бей. И я бью. Своими руками. Мужики бьют по ушам, по внутренней поверхности бёдер – потому что реагирует и пытается встать. Через несколько минут просто зажмуривается от страха, когда к ней просто подносят руку. Господи, что мы делаем. Моя самая лучшая, самая спокойная кобыла... Жалеть нельзя, надо спасать… Через какое-то время ветеринар разводит руками – не просто колики, заварот кишок где-то в верхнем отделе (пока её били и пытались поднять, она прокакалась, живот сдулся и выглядел уже нормально). Он ничего не может сделать. Она умрёт. Хотите что-то заработать – вызывайте мясников, пока живая, трупы они не берут. Перевернули кобылу на другой бок, один уже порядком отлежала. Заодно подложили ковровое покрытие и сверху флисовую попну – не лето. Муж увозит вета, я падаю на на колени на мёрзлую землю перед Тикой и вою… Вою-вымаливаю прощение за каждый удар хлыста, за каждый миг боли в её глазах. Глажу, успокаиваю, разминаю затёкший-замёрзший бок. Звоню ещё 2 ветам, которые не могут приехать, но пытаются вникнуть и посоветовать что-то. Кормить нельзя, будет хуже, опять вздует. А глаза у Тики живые, она просит еду, она гугукает, когда к ней выходишь.
События дальше у меня немного путаются. По несколько раз в день ездили в аптеки и скупали коробками какие-то лекарства, капельницы, растворы. О том, сколько это стоит, думать не хотелось… К вечеру поняли, что не колики и не заварот. Потом, намного позже, когда все закончилось и мозг стал немного анализировать, я поняла, что это были за звуки, которые меня так удивили утром. Тика ползла. Ползла от сарая, где она легла, к дому, где живут люди и которые ей могут помочь. Гребла передними ногами и волокла зад. Метр за метром. Всю ночь. И потеряла последние силы… Лежала, от лежания начались колики… Следствие было людьми принято за причину… И поэтому люди встретили её ударами в попытке поднять… Прости меня, золотая лошадь, сама себя я никогда не прощу…
Раз не колики, понемногу стали давать сено. Все склонялись к одному – надо поднимать, потому что лежать – это отёк легких, это верная смерть. Но как её поднять? Пока стараемся как можно чаще переворачивать и разминать. У кого есть лежачие люди-родственники, знают как это тяжело. Представьте лежачую лошадь. Хорошо, что она не сопротивлялась и не брыкалась, давала себя спокойно переворачивать. Только один раз, когда я разминала-двигала ей задние ноги, чего то испугалась, и стала бить ногами. Сбила меня с ног, я откатилась подальше. Боли уже не чувствовала. На мёрзлой земле, в крови от уколов вену, с онемевшими руками от попыток размять затёкшие конечности – удары копытами просто оставили пару синяков, но не были заметны на фоне боли в душе. Ближе к ночи заехали ребята из соседней конюшни. Совет тот же, что и от вета – вызывайте мясников, пока не поздно. Не жилец она, до утра не доживёт… Думаем, совещаемся – ну не могу, не могу я… Пока есть хоть какой-нибудь шанс… Укрываем сверху флиса зиминими попонами… Муж всю ночь ходит переворачивать Тику. Я с ребёнком, суббота. Большая часть работы ложится на мужа. Ветеринары высказывают самые различные предположения, в том числе сердечный приступ… Я съездила к соседям за лебёдкой. Придумываем, чем и как обвязать, чтобы поднять, куда присобачить лебёдку. Попытки поднять – бесполезно – все ремни съезжают под передние ноги, Тика начинает биться и заваливается на бок. Раз за разом, попытка за попыткой, с перерывами на отдых людям и лошади. Приезжают мои девчонки, помогают. Я как-то пытаюсь заниматься ребёнком, но каждую минуту подхожу к окну, из которого вижу всё… Где-то в этих промежутках звонили в МЧС – могут ли они помочь поднять лошадь, начиталась статей в живых новостях, как лошадкам помогают. Меня послали, сказав что нет у них никаких приспособ, чтобы это сделать. У одной из девочек дома нашлась вторая лебёдка.
Звоню ещё одному вету – далеко, но на своей машине, и толковый. Приехать может только к 12 ночи. Приезжает, ещё куча капельниц и уколов. Предполагает защемление нерва где-то в крестцовом отделе, скорей всего нарушение обмена веществ, потеря каких-то важных витаминов или элементов… ещё список лекарств и назначений…. К сожалению, ни после одной процедуры улучшения состояния не видно…
Воскресенье… Вторую лебёдку некуда присобачить.. Муж мудрит с ремнями, колет, кормит. Тика писает и какает под себя все эти дни… Я когда могу выхожу. Девчонки мои с нами, не отходят от кобылы. Надежда тает с каждым днём. Третьи сутки… Вечером, доработав ремни, муж поднимает Тику на ноги. Забрезжила надежда! Но не поздно ли… Душа мечется от отчаяния к радости. Тика радостно сучит ногами на подвесе, пытается бежать, ест… Пьёт все эти дни мало, но пьёт… Ночью не могу спать, выхожу проведать. И Тика отказывается от еды… От сена, от ломтика морковки… По её взгляду становится всё понятно… Утро понедельника… Из носа вытекает небольшая струйка крови… Взгляд мутный… Это всё… Отстегни её – говорю мужу. Тика идёт, своими ногами идёт! Идёт к леваде, к остальным лошадям… Идёт прощаться… Я мысленно прощаюсь с ней. Мне нужно показаться на работе, и то, что будет дальше, я видеть не могу. Ребёнка отвозим в сад… Муж звонит практически каждые 10 минут: Тика стоит возле лошадей, не ложится… Легла, ставлю капельницу… Взлетает пульс… Капельницу убираем… Агония… Всё…
10.00, 8 февраля 2016 года… Моей золотой девочки, красавицы с ангельским характером не стало… Спасибо природе за то, что эти 3 дня было солнце – это немного смягчило последние дни несчастной.. Во вторник пошёл дождь…
Тика, пусть ты вспоминаешь только лето, траву и друзей по выпасу. Последние счастливые дни прогулок. Пусть эти три дня сотрутся из твоей памяти навсегда и не омрачают жизни за зелёных лугах… Прости меня, если сможешь, потому что я себя не прощу… Всей боли не высказать и не выплакать… Не смогла, не поняла, не помогла…
Внешне боль проходит, без подробностей я могу это обсуждать, я работаю, я улыбаюсь, пока на меня смотрят. Когда я остаюсь совсем одна – к счастью, такое бывает редко – боль приходит всей накопившейся массой, и тогда я вою, вою как тогда, на мёрзлой окровавленной земле…
Мне очень, очень тяжело было это написать… Я не хочу, чтобы это обсуждалось и осуждалось, я не вешала траурных фото в группе и не писала об этом нигде… Просто подробности начинают забываться, а я не хочу этого забыть… И может кому-то это поможет или подскажет – мы потеряли почти сутки и причинили много боли из-за неправильной постановки первоначального диагноза, измучили голодом и побоями ту, которая ползла к нам за поддержкой. Диагноз мы так и не знаем. Умерла от отёка лёгких. Почему легла – остаётся только предполагать…
